1 и 2 главыСтоит поднять к небу глаза, и увидишь, как высоко-высоко ярко-рыжая клякса будто играет сама с собой. Но не хватит человеческого зрения, чтобы заметить, что клякса состоит из двух клякс поменьше. И уж совсем никто из людей не поймет, что это вовсе не клякса, а огромная птица, похожая на орла, но с ярко-рыжим оперением и девушка пятнадцати-шестнадцати зим от роду в оранжевом коротком платьице.
Огромная птица, казалось, издевалась над девушкой: сбрасывая ее со своей широкой спины, она стремглав неслась вниз и подхватывала падающую у самой земли, снова взмывая в небесную синь. Но девушке абсолютно не было страшно – она задорно смеялась и подбадривала летуна:
-Еще! Еще!
Она знала – птица не даст ей упасть. Эту игру они придумали еще в детстве, и никогда огромная птица не причинила ей вреда.
Солнце клонилось к закату. Длинные косые лучи багровых сполохов протянули свои руки к земле, обнимая весенний лес. Птица уже устала и все неохотнее сбрасывала девушку со спины, будто боясь чего-то, одного ей ведомого. Но красавице было все равно – и она снова бросилась в небесное море, заливаясь счастливым смехом.
Птица стремглав кинулась за ней, но сильные крылья вдруг перестали слушаться. Издав дикий крик, орел осознал, что не успеет подхватить свою всадницу. Яростно работая отнимающимися крыльями, птица вытянула шею и едва успела схватить девушку за платье буквально у самой земли. Но падения было уже не избежать. Треск рвущегося льна, удар, стон…
Птица тяжело рухнула на землю и почти по-человечески заплакала…
***
Айлин проснулся с тяжелой, будто каменной головой. Ох, Лендор все-таки влил в него пару-тройку кружек эля вчера! Коварный трактирщик всегда «забывал», что юноша не переносит эля ни на дух и щедро потчевал его напитком при каждой встречей…
В горле стоял вкус сдохшей крысы. Конечно, Айлин не пробовал дохлых крыс, но пребывал в уверенности, что у дохлятины именно такой вкус. Глаза болели так, будто юноша сутками смотрел на солнце, а в голове тяжелым чугунным колоколом гремел утренний щебет птиц. Полдень вот-вот настанет, а Айлин не помнил ровным счетом ничего, что пригодилось бы ему в последнем испытании…
Сегодня юноша готовился стать волшебником. Старец Говард, его учитель, готов был признать Айлина своим преемником, и парню ужасно не хотелось заставлять старика краснеть за него. Но тело брало свое – гулкий колокол в голове не проходил. Айлин прищурился и посмотрел на солнце: ага, до полудня еще есть время, значит, он успеет добежать до Геллы…
Гелла была всегда. Мало кто помнил, что однажды студеной зимой она пришла, босоногая, с тяжелой сумой книг в их деревню и попросилась жить. Сначала женщину приняли за обычную блаженную дурочку, которые видят счастье в падающих каплях росы и мелькании мошек перед носом, но когда сын деревенского старосты провалился под лед, и спасти его не удавалось никому…
Что сделала эта женщина – никто не понял. Но мальчик сумел вздохнуть и разревелся, цепляясь за рваную одежду знахарки. Два дня в полутьме у коптящей печи, окутанный запахом трав, которыми Гелла окуривала ребенка – и болезненный хрупкий мальчишка окончательно пришел в себя. Староста готов был ноги целовать Гелле, но та просто попросила кров и доступ к книгохранилищу. Маленькая, сухонькая, но удивительно мудрая и сильная, Гелла могла практически все: вправить выбитую в горячей схватке челюсть, заговорить кровь, помочь разрешиться женщине здоровым ребеночком. И вот сейчас Айлин буквально полз к ней, чтобы та спасла его от этого кошмарного ощущения дохлятины в горле и боли в голове.
Запах пряностей обдал юношу, едва тот ступил на порог. Старушка крутилась у печи, охаживая мокрым веником из трав глиняный горшочек с чем-то, пахнущим мятой. Увидев Айлина, Гелла, ни слова не говоря, зачерпнула деревянной ложкой варево и буквально впихнула его в юношу.
Приятно пахнущее зелье буквально вывернуло несчастного полу-волшебника наизнанку. Небо смешалось с землей, пока нутро извергало из себя выпитое вчера. Гелла заботливо держала лохань так, чтобы парень мог цепляться за нее. Удивительно, но юноше почти сразу стало легче, колокола в голове утихли, а во рту остался лишь привкус мяты.
-Ты кудесница, - поклонился Айлин Гелле. – Что бы я делал без тебя…
-Солнце уже высоко, - перебила старушка парня. – Ступай и да помогут Боги тебе справиться с испытанием Говарда.
Конечно, Айлин едва успел. На деревенской площади уже стоял седобородый старец и дожидался его.
-Прости, Говард, я… - выдохнул Айлин, но договорить не успел.
-Ты напился. Я знаю. Это же я вытаскивал тебя из трактира. Но теперь все в прошлом – Лендору не так нравятся мухи, чтобы он согласился еще день провести в шкуре лягушки.
Айлин с восхищением глядел на старца. Ах, что бы только не отдал парень, чтобы быть похожим на него!
-Настало твое последнее испытание. Я хочу, чтобы ты выслушал меня и все запомнил. Все до последнего звука, так как это касается твоей матери и твоего отца.
У парня перехватило дух – никогда еще Говард не говорил с ним о его родителях! Видимо, момент был действительно решающим его судьбу…
«-Спасайтесь! Фениксы! Фениксы идут!
Крик прервался почти сразу. На землю со смотровой вышки тяжело упал совсем молодой еще парнишка – Риос. Ворота вспыхнули, как подожженная молнией солома, и превратились в кучу золы.
В деревню вошли трое. Это были широкоплечие молодые мужчины в ярко-рыжих рубахах. На лице у каждого читался написан смертный приговор всему, что станет на их пути. Огненные крылья, полыхающие за мужскими спинами, лишь усугубляли ощущение обреченности – все знали, кто пришел…
-Смерть этой деревне непокорных, - самый молодой из мужчин одним взмахом крыла поджег бревенчатый дом.
От пылающего сруба занялся сарай с зерном, от сарая – клеть, после подул ветер и перенес пламя на второй сруб… Плач, крики, мольбы… Дома пылали, словно охотничьи факелы. Люди, охваченные паникой и пламенем, падали на землю в жутких мучениях и умирали друг на друге.
Из последней, чудом уцелевшей, избы выбежал пожилой человек в белом. Он протянул руки к Фениксам и взмолился:
-Уходите с миром, мы не причиняли вреда вашим семьям, и вы оставьте нас в покое!
-Разберись с ним, - отрывисто приказал старший самому молодому.
Феникс сорвался с места и с разбега взлетел. На огромной скорости он помчался к человеку, попытавшемуся остановить кровопролитие. Тот почти интуитивно вскинул руки и наугад начертал пальцами первую руну, пришедшую ему в голову.
На лету Феникс превратился в некое подобие статуи и рухнул, разбившись на части, на землю.
-Уходим, - быстро приказал старший. – За ним мы пришлем завтра, а остальные и так погибли. Уходим.
Второй кивнул и взмахнул крыльями. Оба Феникса взмыли ввысь, став небольшими точками в темнеющем небе, озаренном заревом пожара.
Мужчина в белом, спотыкаясь, ринулся в дом. Около печи он остановился, приподнял тяжелую крышку подпола. На ходу зажигая огарок сальной свечи, он быстро спустился вниз. В подполе, на старых тряпках, на гнилой соломе плакал малыш, так и не вдохнувший дыма, не увидевший крыльев убийц своих родителей. Кинувшиеся на защиту селения и погибшие геройской смертью Лианна, бесстрашная женщина-воительница, по силе и красоте уступающая лишь валькириям, и Корвиг, самый меткий лучник деревни, больше никогда не принесут жертву Воде…
Мужчина взял мальчика на руки, покачал и вздохнул:
-Последние мы с тобой, Айлин… Из всего рода Магов последние…»
-Но… Ты…Ты же можешь все. Почему ты не оживил их? Почему дал погибнуть?
-Я был совсем еще неопытным… Я никогда не думал, что от меня будетчто-либо зависеть и не учился достойно у своего наставника. Это горе согнуло меня в дугу и посеребрило мои волосы, Айлин. Ведь я любил их, как родных… А теперь ответь, готов ли ты стать волшебником и принять на себя тяжкое бремя – быть последним из рода?
-Да, - почти не задумываясь, ответил Айлин.
Старец вынул из складок своего одеяния медальон с выбитой на нем дождевой каплей – священным знаком магов - и поднявшись на цыпочки, надел на шею юноше.
Парень залюбовался медальоном и лишь парой мгновений позже спохватился:
-Но как же мое испытание?
-Это и было твоим испытанием, - улыбнулся Говард и склонил перед парнем седую старую голову.